Обзор статей » Искусство

• Славный конец русской литературы Израиля

  Опубликовано пользователем Давид Левин November 24, 2011 - Рубрика Искусство - #литература 
  

  Лет 13 назад несколько литераторов-выходцев из Одессы решили свои дружеские встречи превратить в Клуб литераторов Тель-Авива, который постепенно превратился в самую известную литературную мастерскую русского Израиля. Смыслом и задачей встреч в Клубе стало совместное обсуждение кем-то написанного текста. И, действительно, Клуб литераторов Тель-Авива не был традиционным  литобъединением, а именно клубом – никто никого не учил, не было мэтров и учеников, никого не выводили в «большую», коммерческую литературу – всего лишь содружество приятных друг другу людей. По словам одного из членов клуба, если англичане в своих клубах обсуждали лошадей, то мы говорили о литературе, причем о той, которую сами и писали.

  Произведения, представленные для разбора, в Клубе литераторов Тель-Авива чаще ругали, чем хвалили, но зато похвалы здесь стоили дорого. Общество, которое собиралось в Союзе писателей на Каплан, 6, в Тель-Авиве, приходило сюда исключительно ради литературы. Личные отношения отодвигались на второй план. Только что нелицеприятно раскритикованный автор и сердитый оппонент после обсуждения как ни в чем ни бывало шли пить пиво. Но постепенно нараставшие нетерпимость и невнимательность к чужому тексту, застойные проявления привели компанию к распаду. Общение буксовало, никто не мог ответить на вопрос, зачем все это нужно, стало скучно. Клуб с помпой отметил в своем кругу десятилетие и самораспустился.

  Три года пролетели, прежде чем возникло желание вновь встретиться. И вот 17 ноября те, кто чувствовал ностальгию по былому, собрались вновь. Выяснилось, что за эти годы членам клуба очень не хватало литературного общения. Не хватало строгой критики, скупой похвалы. Но, в то же время, высказывались и опасения. Как образно выразился Феликс Гойхман, тоска по былому клубу сродни ностальгии по Одессе нашего детства. Вернуться в ту Одессу хочется, но сегодняшняя Одесса вовсе не та, куда хочется вернуться. Все понимают, что былого не вернешь, люди изменились, мир изменился, хотя прошло всего три года.

  Удастся ли вдохнуть новую жизнь в старую клубную форму? Так, как было, уже не будет. Принять бы новых людей, да где их взять?  Пишущих пруд-пруди, да вот  не хочется снижать требования к качеству текстов претендентов на членство в клуб. 

  Беру на себя смелость утверждать, что все израильские русскоязычные литераторы, создающие добротные, достойные тексты, давно себя как-то проявили – возможностей для этого в Израиле достотаточно. Клуб будет собираться еще и еще, но ни о какой преемственности поколений речи идти не может - само существование русскоязычной литературы на Земле Обетованной беспереспективно - молодежи, пишущей по-русски в Израиле, уже нет.

  Народ Книги скорее Писатель, чем Читатель: большинство исторических личностей, именами которых названы улицы израильских городов, имели причастность к литературе. За два десятилетия, прошедших с начала большой алии, литература, создаваемая  в Израиле на русском языке, пережила свое яркое зарождение, расцвет и угасание. Если по трапу самолета в начале 90-х годов спускался репатриант, не пишущий стихов, то это был прозаик. Поэт А.Бараш тогда говорил о некоей «Средиземноморской школе». Но в Израиль приехали сформировавшиеся литераторы, у каждого - свое мировоззрение, свои творческие методы, никакой общей школы так и не получилось.

  До сих пор не названо это оригинальное культурное явление, когда бывшие русские писатели еврейского происхождения быстро интегрировавшись в израильскую жизнь и, овладев ивритом, порой даже на очень высоком уровне, продолжали писать по-русски. 

  Михаил Генделев растерянно назвал это явление «нерусской литературой».

  По свидетельству поэтессы Риты Бальминой, поколение литераторов, которое, побывав «в отказе», приехало раньше, не слишком жаловало вновь прибывших, пошли разговоры об убогом художественном уровне их произведений.  Репатрианты же, в результате израильской политики «прямой абсорбции», оказались в условиях, не сравнимых с теми, в которых осваивались русскоязычные ватики. Поэтому репатриантская литература того периода имеет яркий оттенок бесшабашной нищеты, неустроенности, растерянности, одиночества. Появились свои «культовые места», где собиралась литературная тусовка – жалкие забегаловки и «салоны» в замызганных съемных квартирах.

  Литературное общение было необходимостью - когда люди потеряли почву под ногами, они сбиваются в стаи, чтобы выжить. В СССР вступление в Союз писателей было голубой мечтой литератора – это давало доступ к льготам и возможностям. Надо отдать должное  Союзу русскоязычных писатей Израиля: в начальный  период своего существования он был влиятелен, работал очень энергично и оказывал своим членам  помощь. 

  Вечная проблема «писатель и власть» встала и перед писателями-репатриантами, но у нее появились новые аспекты. Где-то в Израиле местные власти поддерживали репатриантскую культуру, а где-то игнорировали ее, но хотя бы не мешали. Репатрианты издавали свои первые книги при поддержке Министерства абсорбции, и это уже было большим делом. До начала большой алии русскоязычная среда общения в Израиле была минимальной. Нельзя сравнивать тогдашних покупателей книжных магазинов и тех, кто покупает русские книги сегодня. В СССР был книжный дефицит, многие писатели не издавались, чтение западной русской периодики преследовалось. 

  Тогдашние русскоязычные новые израильтяне не имели опыта свободной жизни. Новые репатрианты набрасывались на то, что им предлагала Библиотека Сионистского форума и первые русские книжные магазины. Доступность невиданных прежде книг влияла на творчество. 

  Через десять лет, на пороге нового 21 века, картина сложилась такая: большинство русскоязычных репатриантов освоилось, выучило иврит, нашло неплохую работу. У них подрастали дети, для которых иврит стал родным языком. Дети, если даже и читали по-русски, то уже не думали на этом языке. Литературная жизнь била ключом, и уже не в репатриантских квартирах, а в больших залах. Альманахи выходили один за другим – на деньги различных фондов и меценатов.  Израиль превратился в «страну чудес» для того, кто умеет «расколоть» фонды, поддерживвающие культуру. Поскольку не все меценаты могли адекватно оценить произведения претендентов на помощь, то авторы порой получали не по заслугам. Зато уж за свой счет чего только не издавалось! Издатели считали прибыль.

  Каждая презентация «Иерусалимского журнала» была праздником, в Иерусалимской городской русской библиотеке чуть ли не каждый день проходили литературные вечера. Публика была «за 40», и это означало начало конца. В Тель-Авиве все как-то помельче: Клуб литераторов Тель-Авива собирался раз в месяц, арендуя помещение у Союза писателей Израиля. Сам Союз писателей подрастерял свою энергию и возможности, открылись двери для графоманов. Чем занимается этот союз, мало кто из его членов знал. Потом случился конфликт между тель-авивским и иерусалимским отделениями, в результате образовалось иерусалимское объединение «Столица».

  Прошло еще около 10 лет. Сегодня русскоязычная литературная жизнь увядает. Тому много причин. Кто-то из литераторов уехал за лучшей долей за рубеж и уже там что-то пишет и даже публикует,  кто-то совсем завязал с литературой, кого-то быт заел.

  Литературные журналы выходят, но их издатели, авторы и читатели вошли в весьма солидный возраст. Их дети и внуки не знакомы с творчеством старшего поколения – и по тематике не близко, и читать по-русски не умеют. Им это, по большому счету, не нужно и не интересно.

  Книги местных авторов на русском языке выходят. А потом авторы «сидят на тиражах», магазины русской книги на реализацию их книги не берут – не покупают даже качественную литературу, какой в Израиле по-русски пишется, кстати, очень много. Объединение «Столица» выпустило несколько альманахов, тиражи деть некуда. «Иерусалимский журнал» и «22» пользуются спросом, но публика стремится почитать его «на халяву», а не за деньги, - а стоят они недешево, - тем более, что есть интернетовские версии.

  Что мы имеем сегодня? «Культовые места» - Дом Ури-Цви Гринберга, Иерусалимская  Русская библиотека активно работают. В Тель- Авиве же остался только клуб-магазин «Дон Кихот». Посетители  мероприятий – сплошь пенсионеры. Писателей и поэтов, которые продолжают активно работать в литературе, не так уж и много. Руководитель Клуба литераторов Тель-Авива Яков Шехтер показал мне свою очередную книгу, изданную в России тиражом в несколько десятков тысяч экземпляров. Если судить по этой книге, израильская русскоязычная литература очень даже жива. Многие русскоязычные израильские литераторы получают престижные международные награды, их имена известны там, где читают по-русски.

  Тем не менее, смею утверждать: израильская русская литература на наших глазах уже приказывает долго жить. И главный признак увядания этого явления – мягко говоря, немолодой возраст местных писателей и читателей. 

  Ничего не надо делать и грустить не стоит, даже солнце всходит и заходит. Наши внуки и мы говорим на разных языках, что было предсказуемо еще 20 лет назад, об этом уже тогда говорилось без всякого страха. Родной язык  нашей молодежи – язык ее народа, иврит. Молодые будут вносить вклад в мировую культуру, пользуясь еврейскими кодами, что естественно для еврея. Однако в истории всемирной литературы останется такое странное явление, как примерно двадцать лет «нерусской литературы» Израиля. Эта литература заслуживает серьезного исследования и изучения.  

  "Полоса"

  Альбом статьи (1 фотография)
  Поделиться - Отчет