Обзор статей » Еврейская семья

• Немного лирики

  Опубликовано пользователем Алиса Дорфман March 4, 2012 - Рубрика Еврейская семья - #Григорий Зусманович 

  Каждый из нас когда-то был ребенком. Большинство, по крайней мере, ими были. Кому-то повезло, он рос в семье, где все его любили, в нормальной большой дружной семье, в которую, бывало, приезжали родственники. Кому-то не повезло. Тоже бывает. Автору повезло. Родственники и друзья родителей, а также сослуживцы дедушки – военного моряка - приезжали непрерывно. Жить в Москве и не выполнять функции «караван-сарая» в 60-е было практически невозможно. Да и много позже – тоже. 
  
  Иногда приезжали две родственницы из Харькова: тетя Люба и тетя Женя. Мать и дочь. Безобидные, тихие интеллигентные женщины, больные диабетом. Совершенно одинокие – никого у них толком не было, кроме московской родни. Жившие, как тогда говорили «скромно». Не нищета, но бедность. Копеечные зарплаты. Никакой личной жизни. Никаких перспектив. Тогда многие так жили. При этом никогда не жаловавшиеся и вполне оптимистичные. 
  
  Проблема у них была одна – инсулин. В Харькове с инсулином были перебои. В Москве его можно было достать, что мама и делала, иногда отсылая заготовленные ампулы в Харьков с проводником поезда. О терроризме тогда не имели никакого понятия, и проводники железнодорожных вагонов за скромную мзду развозили посылки по всему Союзу. 
  
  Так вот, фамилия их была – Зусманович. Нормальная еврейская фамилия. Погибший на войне отец тети Любы был каким-то нашим родственником по маминой линии. Мама вспоминала его как «дядю Гришу». Жена его умерла в гражданскую войну от голодного туберкулеза. Ее дочь выжила, выросла и тоже родила дочь, но та замуж уже не вышла. Обычная история. Это только в Торе «плодитесь и размножайтесь», а в нормальной еврейской семье во второй половине ХХ века два ребенка – уже много. Ну, что поделать, жизнь такая. 
  
  Дети, как правило, редко слушают разговоры взрослых, разве что краем уха. У них своя жизнь, куда более интересная. Память сохраняет обрывки, которые иногда складываются в подобие связной картинки, а иногда так и остаются разрозненными фрагментами. Чужие жизни, как правило, из таких лоскутков и состоят. Много ли каждый из нас знает о своих родителях, не говоря уже о дедушках и бабушках? А о более дальних родственниках или друзьях родителей? А о прабабушках и прадедушках? Мы же не дикари. Мы люди современные. У нас есть фотографии, которые некогда пересматривать, да и никто не помнит, кто там снят. Семейные видеофильмы на полке, которые ждут, пока найдется час-другой – и будут ждать, пока не отправятся на помойку вместе с устаревшим оборудованием. 
  
  Мы не папуасы, которые хранят черепа или мумии предков за несколько веков, периодически рассказывая им, что в мире нового. Мы не китайцы, которые помнят генеалогию семьи за последние пару тысяч лет. Правда, евреи сохраняют коллективную память о том, что было с «избранным народом» за последние четыре с половиной тысячелетия – всё хлеб. Но на семейном уровне – увы. Так что из разговоров о «дяде Грише» в памяти застряло мало, хотя кое-что застряло. 
  
  Армия – всю жизнь. Сначала царская, потом Красная. Репрессии – не в годы «большого террора», чуть раньше. Успел выйти. Война. Концлагерь, где он, как выяснилось уже в 70-е, был казнен, когда провалилась подготовка к восстанию советских военнопленных, в которой он участвовал. Немецкий архив прислал уведомление об этом, что позволило переместить Григория Зусмановича из категории «пропавших без вести» в категорию «павших за Родину». Что послужило для харьковских властей основанием выделить его дочери и внучке однокомнатную квартиру, чтобы они доживали свою не слишком нужную советской власти несчастную жизнь в условиях, приближенных к человеческим. 
  
  После войны им, как родственникам «без вести пропавшего», да в свое время еще и репрессированного, то есть вдвойне подозрительного, выделили для жилья ванную комнату в дореволюционной квартире, раскроенной на коммуналку. В ванной они несколько лет и спали по очереди, подстелив, что было. Не худший вариант, могли и выслать. 

  Желающие могут заглянуть в Интернет и найти, кем был и что сделал в жизни генерал Григорий Зусманович (вот он на семейном фото). Человек легендарной биографии и фантастической работоспособности. Фронтовик, прошедший Первую мировую войну. Один из тех, кто выиграл для советской республики войну гражданскую. Командующий Продармией, который не мог себе позволить взять из запасов продовольствия хоть что-то для собственной семьи – и потерял любимую жену. Наверняка мог спасти, но дисциплина в армии была ни к черту, голод страшный, крови вокруг море. Дай слабину – всё полетит и всё разграбят. Поколение фанатиков. Поколение титанов. Не нам судить их, мы тогда не жили. Вся его жизнь потом, за исключением короткого периода посадки в 30-х, была посвящена военной службе. Он командовал военными округами и много чем еще. К войне был восстановлен в генеральском звании, в мешанине поражений 1941-го чудом уцелел и раненым был захвачен в плен. Отказался от статуса «ценного еврея» - он был военным специалистом с мировой известностью, а в Третьем рейхе ценили профессионалов. 
  
  Дальнейшее известно благодаря немецкому архиву. Про казнь фашистами генерала Карбышева рассказывали в школе, и для советского агитпропа это полностью исчерпывало тему. Все прочие обитатели генеральского барака мало кого интересовали. Как мало кого интересовала судьба их детей. «Дети Арбата»? Капля в море. Дети Крещатика, Дерибасовской, Невского, Литейного…
  
  Именно с тех пор я понял простую истину: в этой жизни справедливости нет. Дети героев часто остаются сиротами, и никому до них нет дела. Порядочный человек имеет больше шансов окончить жизнь в нищете, чем хитрый негодяй. Гения или пророка ошельмуют при жизни и забудут после смерти. Работяга и умница, будь он хоть семи пядей во лбу, за всю жизнь не заработает того, что жулик украдет за час. Про «золотую молодежь» уже не говорим. Как в детском анекдоте про стрекозу и муравья: «Встретишь дедушку Крылова – пошли его…». И при всём этом никому не хочется быть мерзавцем. Аферисты, на которых некуда ставить пробу, стремятся оправдать себя хотя бы в собственных глазах. А дети, что ни делай с человечеством, поколение за поколением воображают себя героями, не представляя себе, какую цену приходится героям и их близким платить в реальной жизни. 
  
  Может, это к лучшему, а то мир состоял бы из одной только сволочи, которой в нем и без того хватает? Жалко только, что ни делай для людей или страны, никто никогда этого не оценит. Очень не хочется, чтобы твоим детям или внукам за счастье была ампула инсулина. И, главное, гарантии никакой. Причем, в России ее еще меньше, чем в Америке, Израиле или Канаде. Хотя и больше, чем в Белоруссии, Молдавии и Таджикистане. Тоже хлеб. 

  NewsWe
  

  Альбом статьи (1 фотография)
  Поделиться - Отчет